Банкетный зал Москва
20.02.2016Мантенья не украсил помещение отдельными фресковыми картинами и не покрыл стены ковром сплошной росписи, игнорируя архитектурные формы, как это практиковалось обычно в монументально-декоративной живописи XIV-XV вв. Он стремился к единству не только живописных частей, но и к объединению живописи с архитектурой. Для достижения этой цели он прежде всего выступил как архитектор-художник, средствами живописи выявивший, а частично и переконструировавший в соответствии с ренессансным стилем основные формы интерьера.
На стенах он рельефно изобразил столбы, завершив деление каждой стены на три части, намеченное арками, получившимися от пересечения стен со сводами, и дав тем самым опоры для висящих пят свода. Нижнюю часть стен он расписал в виде узорной панели. Заключенные же между столбами участки стен над этой панелью он как бы уничтожил, написав здесь тяжелые занавеси, висящие на металлических кольцах, надетых на железные горизонтальные стержни. Местами ткань приподнята будто порывами ветра, и за нею видны куски неба и зелень сада, окружающего открытый павильон, в который Мантенья превратил банкетный зал москва. Только окна и двери мешали полному осуществлению этой иллюзии да изображенные им столбы казались немного хрупкими для предназначенной им роли опор, особенно по сравнению с настоящими тяжелыми пятами сводов над ними.
В люнетах, завершающих вверху участки стен и расположенных под арками сводов, Мантенья показал голубое небо, открывающееся за павильоном, и на фоне его повесил гирлянды фруктов, развевающиеся ленты и медальоны с девизами и эмблемами семьи Гонзага. Расположенные выше ячейки свода он отделил друг от друга ренессансными, строгими и пышными орнаментальными обрамлениями, подчеркнув тем самым тектонику перекрытия. Внутри треугольных распалубок он написал сцены из античных мифов о Геракле, Орфее и Орионе, которые воспринимаются как скульптурные рельефы, не разрушающие поверхности свода.